Маленькое личико - Страница 81

Я качаю головой: нет, не в этом дело. Но мне трудно слушать и думать одновременно.

– Значит… в «Вязах» устроят обыск?

– Вряд ли начальство даст добро. И все равно в этом нет смысла. Я почти не сомневаюсь, что сумка давно сгинула и мы ее никогда не найдем.

Я снова качаю головой и думаю про свою сумочку и ключи, что остались на кухне в «Вязах». Вспоминаю блокнот с именами для будущего ребенка, кокосовый бальзам для губ и свою фотографию с родителями – ту, что Дэвид грозился порвать. Отняв у женщины сумочку, ты получаешь над ней власть. Что может быть лучшим трофеем и символом окончательной победы, чем личные вещи жертвы?

Вивьен должна была ее сохранить – и не только как сувенир. Она не выпустит из рук такую улику против себя – будет прятать ее и время от времени проверять: никто ли не нашел и не прикасался ли к ней? Вивьен лишь тогда спокойна, когда все под ее контролем. А в такой ситуации нужна абсолютная уверенность.

И вдруг меня осенило. Я знаю, где сумочка. Открываю рот и тут же захлопываю, сдерживая вскрик. Как бы мне хотелось распахнуть дверь, кинуться к Саймону и все рассказать! Но это невозможно. Если я выдам себя, Саймон первым делом заберет Личико. Теперь он мне верит, но я пока не могу расстаться с малышкой: надо подготовиться психологически.

На цыпочках иду к столу и пишу короткую записку в потрепанном блокноте. Снимаю с крючка ключи от машины. Осторожно, стараясь не разбудить, беру на руки ребенка, и тут до меня доходит, что нужно прихватить молоко, но готовой смеси нет. Придется помыть бутылочку, а значит – открыть горячую воду. Это неоправданный риск. Здесь очень шумный бойлер, и Саймон наверняка услышит.

Кладу Личико в переноску. Малышка спокойно спит. Нет, я не могу взять ее с собой, лучше оставить тут. Даже если Саймон вернется с ордером на обыск, это займет еще пару часов. Я окажусь здесь раньше, и с необходимой ему уликой – Лориной сумочкой. У меня еще останется время подумать, что сказать Саймону, как объяснить свой поступок.

– Ну так что же вы не расскажете мне о сыскной работе, которой вы занимались? Или правильнее будет сказать – актерской игре? Вы выдавали себя за детектива?

Трудно оторваться от этого разговора, но другого не остается. Нужно выяснить, верна ли моя догадка насчет сумочки.

Целую кроху в щечку. Она чмокает во сне, словно посасывает что-то вкусное. Так не хочется бросать ее!

– Я скоро, – шепчу ей на ушко.

Выскальзываю во двор и запираю дверь черного хода. По тропинке вдоль дома – в переулок. Ветер и свет обрушиваются на меня. Оказывается, внешний мир пахнет и имеет вкус. Я не спешу, хотя времени в обрез, я наслаждаюсь тем, что просто иду по улице, как нормальный человек. Голова кружится – я в сказке! Никто не видит, как я сажусь в черный «фольксваген-гольф» и трогаюсь с места. Все тело гудит от страха, нетерпения и волнения. Настал мой черед заняться сыском.

40

10.10.03, 11:10

– Это еще что?

Саймон поморщился от пронзительного механического грохота, что резанул слух. Казалось, задрожала вся комната.

– Да бойлер, чтоб его! – Брайони в сердцах чертыхнулась. – Видно, где-то в трубах засор. Как начинает греться, это вечная история. Но сегодня что-то слишком громко, раньше такого не было. Опять надо звонить газовщикам. Ну да ладно. Вы спросили, как я изображала детектива?…

Брайони закинула ногу на ногу, но тут же сняла.

– Вы этого не отрицаете?

– Какой смысл отпираться, если вы все знаете?

– «Сержант Брайони Моррис, уголовный розыск».

– Только не смущайте меня. Кто вам рассказал? Видно, школьная секретарша?

– Ее зовут Салли Хант. Она удивилась моему звонку и сказала, что по такому же вопросу ей звонила женщина-детектив в начале июля. Салли запомнила ваше имя. Ведь не каждый день звонят из уголовного розыска.

Саймон помолчал.

– Она удивилась, но для меня ваше участие не было неожиданностью.

– Да?

Брайони, похоже, озадачена и даже слегка разочарована.

– Я знал, что Элис догадалась насчет Вивьен. Но не сразу это понял. Сначала я думал, что докопался до правды первым. – В голосе Саймона – презрение к самому себе. – Я просто сопоставил то, что сказал отец Лоры Крайер – как Вивьен сразу после убийства отдала Феликса в Сиджуик, – с обмолвкой Элис о длинных очередях на поступление. Обмолвкой, как выяснилось, преднамеренной.

Саймон все-таки понял, что же насторожило его в семейной фотографии Фэнкортов, которую он показывал Винни Лоуи на допросе. Дело не в самом снимке, а в том, где и когда Саймон его впервые увидел, – в ящике стола в кабинете Элис. Едва Саймон вспомнил, что там было еще, все тотчас встало на свое место, мозаика сложилась.

– В ящике стола у Элис лежал буклет школы Стэнли Сиджуика. К обложке был прилеплен стикер с надписью: «Узнать насчет Ф. – когда внесли в список? Сколько ждать очереди?» Сначала я решил, что «Ф.» – это Флоренс. Вот же болван! Ведь Элис сама сказала, что она думает про школу Сиджуика. Это Вивьен, а не Элис хотела отдать туда Флоренс. На самом деле «Ф.» означало «Феликс». Во всяком случае, Элис с Дэвидом выбрали имя Флоренс уже после рождения девочки, я узнал это у акушерки Черил Диксон. А Элис после родов еще не появлялась на работе, так что «Ф.» могло означать только «Феликс». Тут-то до меня и дошло: записка на стикере – сообщение для полиции. Элис старалась как-то подстраховаться, потому что подозревала и боялась Вивьен.

Саймон ждал, что Брайони будет возражать, но она кивнула.

– Позвонить в школу – идея Элис, – пояснила Брайони. – Я взяла на себя роль детектива, поскольку она слишком робела. Еще во время беременности Элис заметила, что Вивьен стала иначе к ней относиться и маниакально стремится присвоить ребенка, даже еще не родившегося. Мало-помалу Элис стала догадываться, что это Вивьен устранила Лору Крайер. Поначалу я думала, что у Элис просто гормональное расстройство, хоть я всегда ненавидела старуху. Но Элис ее любила – какая ирония судьбы! В общем, я подтрунивала, но Элис вдруг приходит и говорит: «Вивьен твердит, что в Сиджуик надо записываться за несколько лет. Как же Феликс там оказался чуть ли не наутро после смерти Лоры?» Тогда-то и я поняла…