Маленькое личико - Страница 79

Вивьен высокомерно вскинула подбородок, довольная своей речью и принципиальной позицией.

– А что с Элис и Флоренс? – спросил Пруст. – Вы знаете, где они?

– Нет.

– Можем ли мы обыскать усадьбу?

– Конечно. Но позвольте спросить, какую необходимость вы в этом видите? – Тон Вивьен стал заносчивым и язвительным. – Если вы ищете Феликса, он по-прежнему у меня. Феликс теперь живет тут. На законных основаниях.

Вивьен сделала несколько шагов к двери, у порога обернулась.

– Если у вас все, позвольте вас не провожать. Через пятнадцать минут мне нужно быть в фитнес-клубе у маникюрши. Советую не плодить абсурдные гипотезы, а искать мою внучку, – спокойно заключила она и вышла из комнаты.

Чарли скрипнула зубами. Почему, разговаривая с этой женщиной, она всегда чувствует себя нашкодившей девчонкой? А уж Пруст вполне мог бы обойтись без этого взгляда: Чарли сама понимала, как убийственно обделалась прямо у него на глазах.

– Что дальше, сержант?

Отличный вопрос, черт возьми.

39

10 октября 2003 г., пятница

Звонят в дверь. Мы с малышкой на кухне. Здесь нас вряд ли смогут случайно заметить. Стекло в двери матовое, а единственное окно, с торца дома, выходит на тропинку, забор и деревья. Я сижу в кресле спиной к окну.

После бегства из «Вязов» моя внешность резко изменилась. Я больше не длинноволосая блондинка, а темная шатенка с короткой стрижкой. Ношу очки, хоть зрение отличное, а уж не красилась так с подростковых лет. Даже стала немного похожа на эту полицейскую стерву, начальницу Саймона. Какой-нибудь уборщик или случайный прохожий может углядеть меня в окне, а мое фото который день показывают в новостях.

Личико спит рядом в качалке. Звонок в дверь – для меня громкий и тревожный – ее ничуть не беспокоит. Она и ухом не ведет.

Я встаю и машинально притворяю дверь в коридор. Слушаю шаги на лестнице. Этот алгоритм я проходила не раз. «Учебная тревога», как говорим мы в шутку.

До сих пор посетители не доставляли особых хлопот. В понедельник были газовщики – снимали показания счетчика. Вчера почтальон принес посылку, и нужно было расписаться. Если мы с малышкой дома одни, я не подхожу к дверям, и непрошеные гости удаляются. Хитрость с ремонтом помогла отвадить друзей и родных.

Прижимаюсь ухом к двери и слушаю.

– Детектив Уотерхаус? Вот так сюрприз.

– Можно войти?

– Да вы вроде как вошли. Я вам не мешаю?

Саймон стоит на пороге, точь-в-точь как две недели назад. Вот только дом тогда был другой. Вопреки ожиданиям, я не особо испугалась. Конечно, я много раз представляла себе, что все произойдет именно так, как сейчас. Я знала, что рано или поздно он сюда придет. Если исчезает мать с грудным ребенком, людей допрашивают неоднократно. Это всего лишь установленная процедура. Паниковать не стоит, пока все нормально. Зайти на кухню Саймон не сможет, если только у него нет ордера на обыск.

Интересно, сколько времени у меня осталось? Скоро ли придется хватать ребенка, убегать через черный ход и мчаться к машине, припаркованной на соседней улице? Таков у нас план на крайний случай.

Я не хочу убегать. Здесь мне даже лучше, чем в «Вязах». У нас с Личиком спальня в дальней части дома, куда никто не заглядывает. Там бледно-желтые стены с белыми лишаями содранной краски. Наверное, раньше в этой комнате обитал подросток, а следы остались от постеров с его любимыми группами. Темно-зеленый ковер с подпалинами под окном: видно, юный курильщик не раз ронял на пол пепел.

Эту комнату – со всеми отметинами прежнего жильца – я уже считаю своей. Здесь есть все необходимое: бутылочки, одежки, одеяльца, пеленки, подгузники, коробки с молочной смесью – сухой и уже готовой, паровой стерилизатор, походная кроватка… Все, что я включила в список, ожидало нас уже в день приезда. Тут не слишком-то просторно – особенно после наших роскошных апартаментов в «Вязах», – но зато уютно и тепло.

В глубине души я всегда смутно ощущала темную, гнетущую атмосферу «Вязов». Видимо, улавливала близость чего-то жуткого, или, может, я поняла это лишь теперь, задним числом, но мне кажется, я всегда знала: с этим домом что-то не так. Отлично помню, как Дэвид предложил переехать туда, где выросли он и его мать. Дело было в оранжерее. Вивьен ушла варить кофе, и мы остались одни.

Сначала я рассмеялась:

– Что за глупости! Как же мы будем жить с твоей мамой?

– Глупости?

Дэвид заговорил жестко, а его взгляд напугал меня: словно человек, которого я знала и любила, в мгновение ока испарился, а на его месте очутился незнакомец. Мне хотелось, чтобы этот чужак исчез и вернулся Дэвид. Я тотчас пошла на попятный, притворившись, будто имела в виду другое.

– Да нет, в смысле, она ведь ни за что не согласится. Разве не так?

– Как это не согласится?! Она просто счастлива будет, – заверил меня Дэвид. – Сама сто раз предлагала.

– А, ну тогда… Классно!

Я попыталась изобразить радость. Дэвид просиял, и мне стало так легко и хорошо, что я тут же сказала себе: «Все равно, где мы будем жить, – главное, чтобы вместе». С тех пор я больше ни одно предложение Дэвида не называла глупым. Забавно, что я до сих пор не вспоминала тот случай. Может, были и другие тревожные знаки, которых я не заметила? И они еще настигнут меня?

– Не работаете сегодня?

– По пятницам нет.

Как плохо слышно! Я крадусь к приемнику и потихоньку убираю громкость.

– Итак, чем могу вам помочь?

– Прекратите, я не идиот! Если бы вы хотели, то помогли бы мне в прошлый раз.

Ноги становятся ватными, будто бескостными. Обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь.