Маленькое личико - Страница 4

Хоть какая-то надежда. Со всех своих прежних работ Саймон уходил суматошно и злобно, ударяя кулаком по столу, пиная дверь. Сколько раз человеку позволено начинать с чистого листа и сколько раз можно сказать, что это была не твоя вина, до конца веря в свои слова?

– Ну? Что стряслось? – подступил он к Чарли, не тратя времени на любезности.

Он чувствовал себя полым, будто из него взяли и вырезали большой кусок.

– На, закури.

Чарли ткнула ему под нос открытую пачку легкого «Мальборо».

– Да говори же!

– Скажу, если не будешь психовать.

– Японский бог, да что случилось-то?

Саймон понимал, что Чарли отлично видит, как он перепуган, и злился еще сильнее.

– Потрудитесь сбавить тон, детектив.

В нужный ей момент Чарли вспоминает о рангах. Только что вы с ней были задушевными друзьями, а в следующий миг – уже старший и младший по званию. Она моментально меняет тепло на холод. Саймон чувствовал себя жуком, что корчится на препараторском стекле. Чарли ставит на нем долгосрочный опыт, моментально переключая разные воздействия: забота, флирт, отстраненность. Результат эксперимента: объект неизменно смущен и растерян.

Под командой мужчины было бы легче. Два года Саймон утешался мыслью, что может подать рапорт о переводе в бригаду к другому сержанту, но до этого так и не дошло: возможность в любой момент все поменять для Саймона важнее самих перемен.

Чарли была умелым рулевым. Она соблюдала интересы Саймона. Саймон понимал, откуда эта забота, и твердо решил, что не станет мучиться угрызениями: раз Чарли так надо, ну и пусть, а ему до лампочки. Может, не зря он боялся, что едва Чарли перестанет его опекать, тут-то ему и понадобится ее срочная помощь и защита?

– Прости, – сказал он. – Главное, скажи, в чем дело.

– Пруст во второй допросной беседует с Дэвидом Фэнкортом.

– Что? Как?

Саймон отогнал навязчивый образ: инспектор Джайлз Пруст лицом к лицу со штатским. И этот штатский – живой человек, а не просто фамилия в отчете, набранная мелким шрифтом. Саймон по опыту знал: необычное не сулит ничего хорошего. Скорее, наоборот. Нервы у него натянулись как струна.

– Тебя не было, меня тоже, в отделе оставался только Пруст, так что он с ним и беседует.

– А зачем он пришел-то?

Чарли тяжело вздохнула.

– Может, все-таки закуришь?

Саймон взял сигарету, чтобы Чарли унялась.

– Ну так скажи: я попал?

– Ну, в общем… – Чарли прищурилась. – Вообще, интересный вопрос. Почему ты-то попал?

– Чарли, не морочь мне голову! Зачем он пришел?

– Заявить об исчезновении жены и дочери.

– Что-о?

Саймон будто с разлета врезался лицом в кирпичную стену. Через миг до него дошел смысл сказанного.

Элис с ребенком пропали… Нет, этого не может быть.

– Больше ничего не знаю. Детали мы, наверно, услышим от Пруста. Фэнкорт там уже час без малого. В дежурке – Джек Злосник. Фэнкорт сказал, что жена и дочь не появлялись с прошлого вечера. Ни записки, ни вестей. Он обзвонил всех, кого только мог, – бесполезно.

У Саймона все поплыло перед глазами. Он рванулся было к двери, но Чарли вцепилась ему в рукав:

– Эй, ты куда? Тормозни-ка.

– Дайте мне Фэнкорта. Черт возьми, я выясню, что стряслось.

На Саймона накатила ярость. Что этот сукин сын сотворил с Элис? Узнать немедленно!

– То есть ты собираешься вломиться прямо к Прусту?

– Начхать. Понадобится – вломлюсь.

Чарли крепче стиснула его руку.

– Из-за своего характера ты рано или поздно вылетишь со службы. Меня достало следить за каждым твоим шагом, чтобы ты не наломал дров.

«Она больше моего переживает, как бы меня не выперли», – подумал Саймон. Чарли от многого его спасала. Если Чарли чего-нибудь захочет, она своего добьется. Наверняка.

В двери участка, потупив глаза, попытались пройти трое патрульных. Возникла заминка. Саймон, бормоча извинения, вывернулся из рук Чарли. Не хватало еще этих дурацких па. Чарли права: пора бы уже повзрослеть.

Чарли взяла сигарету из руки Саймона, сунула ему в рот, щелкнула зажигалкой. Курево она раздавала как укрепляющее, вместо чашки чая. Даже некурящим типа Саймона. Но теперь ему это было нужно. С первой же затяжкой полегчало. Саймон задержал дым в легких, сколько смог.

– Смотри… – начал он.

– Погоди. Докуришь – и пойдем выпьем чаю. Успокойся уже бога ради.

Саймон скрипнул зубами, стараясь дышать ровнее. Если кому и можно все выложить, так только Чарли. По крайней мере, она сначала внимательно выслушает и только потом скажет, что он несет чепуху. Еще несколько затяжек – и Саймон, затушив окурок, шагнул следом за Чарли в дверь.

В здании Спиллингской полиции раньше располагался городской бассейн. Здесь все еще воняло хлоркой, прежняя жизнь так и не выветрилась из этих стен. В восемь лет Саймон учился здесь плавать у маньяка в красном тренировочном костюме и с длинным шестом. В его группе все уже умели. Саймон до сих пор помнил ту минуту, когда понял, что только он один и не умеет. То же самое он чувствовал и сейчас, в тридцать восемь, всякий раз, когда заступал на службу.

Тревога надавила тяжким грузом. Саймону опять захотелось бежать, и он не знал, куда понесут ноги – дальше по коридору или на улицу. Просто бесцельно бежать, чтобы расшевелиться, вытряхнуть из себя страх. Саймон с трудом удерживался на месте, пока Чарли обменивалась привычными фразами с Джеком Злосником, седым одуванчиком в дежурке, что горбится в том самом окошке, где в приснопамятные времена горбился ворчун Моррис, хмуро раздававший зеленые билетики в бассейн с надписью «Пропуск на одного».